Я вижу , как меняется и бледнеет лицо страдальца. Он хочет бежать, но в его ногах нет больше силы и путник падает на черный песок. Сейчас ужас бушует в каждой клеточке человеческого мозга. Неужели он собирался увидеть в Пустыне кого-то, кроме меня ?! Лишь пауки живут в южной части, но я и есть Паук. Каракурт, хоть это и женское имя. Ночью я еще похож на человека, путь и уродливого, но с рассветом душа оставляет меня. И по кровавой от утреннего солнца дюне заскользит уродливый монстр. Вижу, мой путник ожил, глаза его наполняются светом. Он ест мое мясо, пьет живительную воду. Страдалец готов слушать ужасного собеседника, но Дикая Степь, путь он уйдет до рассвета. Мне совсем не нужна его бесполезная жертва...« Всякая река имеет исток », - говорил Хан и вряд ли он ошибался. Мудрецы редко ошибаются, когда говорят об очевидном. Реки имеют также русло, а кроме - то множество рукавов, меандров и стариц. Но это уже не столь поэтично.Но я отвлекся. Истоком моего падения и изгнания из Стона было появление при дворе Эсмеральда - молодого шарлатана с повадками лиса. Ваш покорный слуга тоже не находка для мечтательной девушки, но мое оружие честнее. На моем пути было много врагов и все они оказались на дне Литаны при помощи железного клинка. Никогда не обращался я к колдунам, обрекающим на смерть восковые куклы.... - О, небо ! Опять я стал оправдываться. Будто это я виноват во всем случившемся . Оборви меня, путник, если вновь услышишь такие речи. Старший Альд не должен так говорить о себе ! ...Слушай дальше, путник. И не смотри так на облака. В этих местах живут демоны и они обожают лепить из них женские фигуры. О, Женщины ! Как много их было у меня, как мало значили они в моей жизни. Только одной Джене служило мое сердце. Отец Джены был самым старым из альдов и имел столько золото, сколько волос на твоей голове. Что ? Ты плешивый ? Но я не ошибся, альды в мое время были бедны, как лесные гарланы. Смеюсь, я, смеюсь над собой, над своим положением . Но, все ! Продолжу свой рассказ и пусть правда будет с нами сегодня. Эсмеральд быстро стал известен во дворе Стона. Сам Верховный Альд Милт был расположен к этому прохиндею. А что уж говорить о природных дамах, не сильно пресыщенных вниманием вельмож. Эсмеральд не любил охоту и кровавые развлечения, а все их капризы исполнял с готовностью. Для серьезного колдовства мошенник был еще молод и потому роль шута вполне подходила для начала придворной карьеры. Эсмеральд был необычно красив для мужчины и потому вскоре каждая свободная дама успела побывать в постели колдуна .Я склонен подозревать, что и многие замужние не удержались от сомнительного соблазна. Но оставим в покое его любовные победы. С помощью хорошего языка и пары приворотных снадобий и ты можешь достичь того же. Да, да, даже ты , путник. Со временим ему надоело выслушивать бесконечные признания в любви и утехи на загаженных сеновалах. Он хотел власти, дабы управлять множеством людей и земель, хотел познать новые заклинания. А Верховному Альду не хотелось видеть в сопляке, ничего кроме придворного шута. Проходили годы, Милт старел, а Эсмеральд бесился от скуки. Он разогнал своих поклонниц и однажды осознал, что теперь его спутницы - лишь бродяжки и проститутки самых низких сословий. И тогда Эсмеральд решился бросить вызов мне - Старшему Альду.... - Нет путник ! Я не осуждаю безрассудство наглеца, сам в свое время не уступал дорогу сильному. Потому -что в этом - сила молодости, ее основная суть. Однако вызов мага не был написан мечом - Эсмеральд устремился в кровать к Джене. Мужчина должен быть с женщиной, но не в кровати завоевывается слава... Колдун встал на дорогу, уже которой лишь волос ребенка. Я хорошо помню ту ночь, когда омерзительно голые люди ползали передо мной на коленях, вымаливая прощение. Меня чуть не вырвало от их вида. Но я не дал волю своему мечу . Просто противно было марать священный клинок в крови ничтожеств. И зря.... Следующим утром постелью моей стала Пустыня. Лживый маг отомстил и отомстил жестоко. Живой человек был обращен в нечто, заброшенное в совершенно чужой ему мир. Место этот уныло и сухо, как кожа старика. Редкие путники боятся меня, как огня. Словно я страшнее голода и жажды - демонов Пустыни. Люди говорят здесь на странном диком языке , но я понимаю все. Кроме того, где я и что значу в этом мире. Но в начале было лютое одиночество и страх смерти. Они терзали меня, бросали в сети безумия, заставляли бежать от самого себя. И главное - я совсем не помнил, что происходило днем. Только липкое чувство чего-то ужасного, противного и пустота, напоенная хрустом песка под черными волосатыми лапами. Прозрение наступило позже, когда в Пустыне объявился Старец. Его лунное лицо образовалось в зарослях саксаула, когда я пытался есть песок. Бредовые мысли о еде, в которой я больше не нуждался, толкали на безумные поступки. Старец коснулся меня своей прохладной ладонь и шепнул слова на языке, ласковым как гладь океана. - Паук, что ты забыл в моих землях. Не тронь более песок, он мой - повторил Старец на моем наречии. - Прости меня. Избавь от мук, не могу больше. Я сделаю все - униженно залепетал я. - Не сделал ты мне ничего дурного, не мне прощать тебя. На твоем разуме заклятье, чудовищное по силе и жестокости. Каждый день ты проводишь ядовитым пауком, сжигая душу, - пропел старик и отвернулся. - Но что мне делать ? - Жди моего знака и избегай людей. Они виноваты не больше твоего. Сказал так Старец и ушел. Уплыл в ночное холодное небо. И я жду. Может десять лет, может веков. Откуда мне знать ? Откуда ? ОТКУДА !!!!???? И огромные челюсти смыкаются на шее невинного. Проклятье продолжается....
